От редакции: текст впервые опубликован в 2020-м, а потом еще раз – после финала US Open-2021, где трибуны мешали Даниилу Медведеву подавать и довели Новака Джоковича до слез.
***
На Australian Open Даниил Медведев много говорил о поведении людей на трибунах и своих отношениях с ними. Например, после третьего круга он рассказывал: «У нас с болельщиками складываются отношения, а во всех отношениях бывают напряженные моменты. Но мне это нравится – это интересно и по-настоящему, а не просто: «Привет, пока, увидимся в следующий раз». Надеюсь, я буду приезжать сюда еще много лет. И не всегда отношения будут хорошими, но я надеюсь, что хорошего будет больше, чем плохого».
Плохого в Австралии было довольно много. Начиная со второго круга против Ника Кириоса, Медведев регулярно критиковал трибуны за одну конкретную вещь – крики между его первой и второй подачей. Из-за этого в интервью после второго раунда он сказал, что у тех, кто так делает, «низкий IQ». А по ходу финала объяснял судье: «Они идиоты. Мозгов нет. Пустые мозги. Жизнь, наверное, очень плохая».
В целом после финала у него осталось настолько гнетущее впечатление от зрителей, что он выдал очень эмоциональный монолог о том, как они убили в нем мечтательного ребенка.
Вообще зрители в теннисе – тема многогранная. С одной стороны, большинство теннисистов привыкло играть при практически пустых трибунах, которые сопровождают многие матчи на маленьких турнирах и на маленьких кортах больших соревнований. Когда из-за коронавируса турниры стали проводить без зрителей, шутки на тему того, что теннисне будет ничем отличаться от среднестатистического «Челленджера» или турнира WTA в Китае, стали общим местом.
С другой, многие игроки говорят, насколько они важны. Петра Квитова задавалась вопросом: «Не могу представить, как играть турнир «Большого шлема» без зрителей». А Энди Маррей во время «Мастерса» в Нью-Йорке объяснял, что при пустых трибунах игрокам неоткуда черпать дополнительную энергию, поэтому по ходу матчей возможны провалы.
С третьей стороны, игроки часто бывают недовольны, когда зрители гудят и шумят слишком сильно. Можно даже строить цепочки – причем без особого труда. Например:
• В 2017-м на турнире в Майами Ник Кириос кричал болельщикам, помешавшим ему по ходу розыгрыша: «Что ты делаешь? Какого хера ты делаешь?» Из-за шума он не получил матчбол против Роджера Федерера.
• Сам Федерер в 2012-м очень сердился на парижских зрителей, помешавших ему на тай-брейке второго сета матча против Дель Потро. Из-за них он ошибся, потом полетел 0:2 по партиям, но в итоге отыгрался.
• Дель Потро в 2018-м пошел разбираться со зрителем, из-за которого он ошибся и отдал подачу Марину Чиличу в их матче на «Ролан Гаррос».
Или другая цепочка:
• Рафаэль Надаль в 2018-м разрешил Стефаносу Циципасу переподать во время их финала в Торонто – все потому, что греку помешал крик на втором мяче.
• Год спустя Надаль слушал недовольное гудение зрителей на US Open, когда Медведеву в финале приходилось переподавать, потому испанец не был готов к приему – как утверждал Рафа, из-за шума тех самых зрителей.
• А Медведев в целом не против подавать под гул толпы и в Нью-Йорке-2019 делал это довольно часто – потому что неделю турнира трибуны его ненавидели, а он подпитывался их ненавистью.
В общем, звуковое сопровождение – это и хорошо, и плохо. Но каждый матч в теннисе начинается с того, что зрителей призывают к тишине. А в целом существует негласный этикетный консенсус: болельщики могут хлопать, кричать и даже скандировать, но только во время перерывов в игре. С момента, когда теннисисты готовы начать розыгрыш, и до его окончания все должны молчать. Особенно между первой и второй подачами.
Почему так?
Специалисты предлагают копать совсем глубоко и обнаруживают то, что для тенниса зрители вообще чужеродный элемент.
Корни современного тенниса уходят в аристократическую забаву под названием же-де-пом, которая зародилась чуть ли не в XIII веке. Традиционно в же-де-пом играют в крытом помещении, где стены – часть площадки, по ним можно бить. Только с одной стороны корта есть галерея, куда в теории можно посадить зрителей – максимум 60-70 человек.
«Корни тенниса не включали в себя огромных стадионов и даже скромных скамей. Были только короли, королевы и принцы, с простором рассаженные в ложе странной формы. <…> Матчи были светскими событиями, на которых обязательно нужно было показаться – может быть, уладить брак для капризной племянницы или племянника или заключить какую-нибудь сделку. Народ – шумный, пьяный, необузданный народ – в эту обстановку не вписывался», – рассказывает журналист Дэн Носовиц в роскошном материале на Atlas Obscura.
Родившийся из же-де-пом лаун-теннис сохранил этот аристократизм и элитизм. Даже став спортом, он до 1968-го официально оставался любительским. Это значило, что исторически за крупнейшие титулы боролись люди, для которых теннис (хотя бы формально) был не профессией, а развлечением. Под конец любительского периода ситуация осложнилась, появились подковерные выплаты, переходы в профи и обратно и так далее. Но дух тенниса к тому моменту уже сложился.
И дух этот был чопорным и джентльменским. Какое-то время всерьез обсуждали, что стоит запретить перебрасывать соперника свечой – потому что попытка ее вытащить или догнать заставляет его выглядеть глупо. И это было важно, потому что в теннис играли аристократы и смотрели его тоже аристократы.
Поэтому, например, существовало негласное правило: «Перед матчем не пытайтесь возобновить старое знакомство или желать игроку победы. Оставьте его в покое, ему и так хватает забот». Тишина на трибунах была вопросом уважения среди людей одного круга, равных. Поэтому зрителей даже трудно называть болельщиками – ведь для них теннис был не зрелищем, а светским досугом.
В 70-х теннис стал профессиональным и более открытым, но загородные клубы с их уважением к прошлому (которое иногда оборачивалось банальным расизмом) продолжали формировать теннисную культуру. В итоге сейчас все поклонники тенниса знают, что на трибунах надо молчать – потому что это традиция. А если они этого не знают, их быстро учат.
Однако отношение к шуму на теннисе постепенно меняется. В 1994-м турнир в Нью-Хэйвене начал включать музыку во время смен сторон, а Андре Агасси, проигравший в первом круге, негодовал: «Это позорище. Бред. Если на других турнирах будет так же, я скорее уйду из тенниса, чем стану в этом участвовать. И я не преувеличиваю. Это меня с ума сводило». Агасси в итоге играл до 2006-го.
Сейчас музыка во время переходов – обычное дело. Во время Australian Open-2020, например, можно было примерно миллион раз послушать Bad Guy Билли Айлиш – потому что эту песню включали постоянно и без остановок. А в 2019-м повосхищаться диджеем турнира в Чжухае, который во время матча врубил Karma Police. Ну и сейчас просто невозможно посмотреть трансляцию теннисного матча и не услышать Blinding Lights от The Weeknd.
И вообще уже лет 20 идут разговоры, что болельщикам нужно дать больше свободы и активнее вовлекать их в действо. На это от лица всех пуристов в 2014-м ответил Эрнест Гулбис: «Если я прихожу на теннис, я хочу смотреть теннис. Если бы я хотел смотреть баскетбол, я бы пошел на баскетбол. И там меня не волнуют танцоры, не волнуют фейерверки. Я люблю баскетбол, и я его смотрю. Если я иду в театр, то хочу смотреть спектакль. Тут то же самое: хотите смотреть танцы, идите в клуб или в бар.
Теннисный корт – это теннисный корт. Сюда не приносят чипсы, не приносят выпивку. Таким образом проявляют уважение к игрокам и их работе. А потом можете идти в бар, не вопрос».
Гулбис даже слишком жесткий, потому что даже в оплоте теннисных традиций – на «Уимблдоне» – алкоголь считается неотъемлемой частью опыта, а розыгрыши иногда переигрывают, потому что на корт летят пробки от неумело открываемого шампанского.
Поскольку теннис – спорт аристократический, ему присущ снобизм. Считается, что на топ-уровне он настолько сложен физически, психически и технически, что игрокам ни в коем случае нельзя отвлекаться. И хотя сейчас зрители и игроки далеко не равны (как это было в первые, благородные десятилетия), концепция, что хороший матч получается в результате сотрудничества между игроками и трибунами, до сих пор жива и пользуется популярностью.
Конечно, в разных городах и странах свои представления об объеме помощи, которую зрители должны оказывать теннисистам. На US Open, например, все привыкли играть под постоянный гул, а на «Уимблдоне» – в идеальной тишине. «Ролан Гаррос» славится тем, что зрители бывают хамоватыми и жестокими, а в Австралии все жизнерадостные и расслабленные.
Но в любой стране игроки ценят примерно следующий сценарий: розыгрыш начинается в тишине, а кончается аплодисментами (если он был хорошим) кто бы его ни выиграл. Тогда они называют зрителей понимающими игру и ценящими ее участников.
Теннис на самом деле самый прекрасный и самый сложный вид спорта, а такие отношения – довольно уникальная черта. Ведь в других играх сосредоточенность тоже помогает. Баскетболистам было бы легче бросать штрафные в тишине, футболисты и были бы рады спокойно пробивать пенальти. Но в этих видах спорта считается, что умение полностью сконцентрироваться и отключить внешний шум – забота самих спортсменов, а если они этого не умеют, то не быть им великими.
Ближе всего теннис приходится к другому немного анахроничному английскому изобретению – снукеру. Там игроки на большинстве турниров до сих пор обязаны выходить к столу в брюках, рубашке, жилете и бабочке, а на топ-уровне техническая сложность такая, что снукеристам тоже требуется полная сосредоточенность и тишина. И она стоит. Настолько полная, что игроки какое-то время жаловались: у стола им было слышно, как из наушников зрителей говорят комментаторы.
Конечно, есть основания считать, что для теннисистов тишина имеет большее значение, чем для футболистов или хоккеистов. Мартина Навратилова призывала наказывать за слишком протяжные стоны и крики, потому что они мешают слушать мяч и реагировать на него. И есть исследования, которые подтверждают ее претензии.
Слушать мяч на самом деле очень важно. Энди Маррей рассказывал, что теннисисты могут адаптироваться к определенному уровню фонового шума при двух условиях.
1. Если он будет не чрезмерно громким. Потому что на слух они определяют не только силу, но и вращение, с которым летит мяч.
2. Если он будет постоянным. Но тут уже идет столкновение с традициями: постоянный шум возможен, когда его производит большинство, а большинство на теннисе молчит. Поэтому шум зачастую сводится к единичным выкрикам, которые сбивают на фоне тишины и выглядят совершенно неуместно.
Особенно явно это проявилось, когда на Australian Open ютуб-комик Джейми Жу решил поорать прямо перед розыгрышем. И это выглядело не бунтарской пощечиной косному этикету, а такой глупостью и пошлостью, что глаза закатил даже Ник Кириос – сам в бунтарстве нередко пересекающий черту с дурновкусием.
Не только Маррей, но и многие другие игроки говорили, что при необходимости к шуму можно привыкнуть – если не им самим, то хотя бы будущим поколениям. Серена Уильямс указывала на это еще в 2003-м: «Если в новом поколении игроки будут натренированы на то, чтобы играть с шумом, то это будет нормально. А наше поколение к шуму не подготовлено».
Но любители хорошего кино прекрасно знают, что умные режиссеры умеют эффективно использовать тишину. Винус Уильямс рассказывала, что она полезна и для тенниса: «Есть что-то особенное в теннисе в тишине. Возникает напряжение, которое все чувствуют. Слышно мяч, слышно работу ног, и в спорте это редкость. Мне нравится тишина – особенно в самые важные моменты. Она говорит все, что нужно».
Тишина, прерываемая только нервными вдохами, аханьем и иногда преждевременными вскриками болельщиков – действительно очень ценная эстетическая фишка тенниса, которая только усиливает эмоциональное воздействие от идущей один на один борьбы.
Кроме того, тишина драматизирует борьбу, которую каждый теннисист ведет сам с собой. Дэн Носовиц из Atlas Obscura прекрасно описывает, как на человека влияет одиночество на корте, высота ставок в современном теннисе и гнетущая тишина:
«Все вместе это делает теннис маниакально разрушительным спортом. У игроков случаются истерики, они бьют себя ракетками, ломают экипировку, безудержно кричат на себя, ведут с собой монологи или направляют глубоко личные тирады на судей. Ни в одном другом виде спорта это не случается настолько регулярно. И мы получаем напряженное, иногда неловкое, но потрясающе цепляющее зрелище.
Тишина – или же попытки ее обеспечить – еще одна вещь, которая ломает игроков. Любой отвлекающий фактор – болельщик в третьем ряду, собравшийся в туалет во время розыгрыша, чей-то крик с верхнего яруса во время подачи, ненужная, бесполезная вспышка на камере смартфона – может запустить полноценный срыв. Это весело и интересно – как ждать катастрофы во время смертельного номера».