Гипотетический пятерной вызвал полярные реакции. Медведева и Гребенкина поддержали Сашу; Железняков предположил, что для результата выгоднее сосредоточиться на чистом катании, а Авербух просто не поверил в то, что это возможно.
В отличие от Трусовой, которая лишь мельком обмолвилась о пятерном в интервью, некоторые фигуристы уже пробовали добавить лишний оборот в прыжок на тренировках. Правда, большая часть попыток происходила со страховкой – назвать их полноценными невозможно.
На удочке в пятерной еще 3 года назад заходил Максим Белявский, следом за ним – его ровесница Олеся Калинина. О ценности таких попыток говорит то, что на последнем первенстве России среди юниоров Белявский стал 8-м, причем в короткой программе занял последнее место, а четверной аксель со страховкой делал даже Александр Плющенко (Гном Гномыч).
Ханю говорил о пятерных еще в 2019-м, но для него они были не основной целью, а тренировочным упражнением для четверного акселя. Во время Олимпиады в Пекине на пятерной (после мужских соревнований) пытался пойти Кондратюк, в Москве он продолжил попытки – но уже со страховкой.
Пятерной на удочке (даже если тренер не использует ее для искусственного увеличения высоты прыжка, а просто страхует) крайне далек от настоящего исполнения. Сложность любого нового ультра-си не только в том, чтобы подобрать оптимальный заход и нарастить скорость крутки, но и в преодолении психологического барьера. Чем старше спортсмен, чем больше у него травм и опыта неприятных приземлений, тем труднее решиться на изучение элемента.
Помимо исключительного бесстрашия пятерные требуют и уникальной конституции. По подсчетам Olympic Channel, при четверном прыжке фигурист проводит в воздухе около 0,7 секунды. Чтобы сделать пятерной, придется вращаться со скоростью 400 оборотов в минуту.
Профессор биомеханики Джеймс Ричардс из Университета Дэлавера пришел к выводу, что для исполнения пятерного прыжка спортсмен должен быть одновременно крайне сильным и крайне худым – фигура должна напоминать карандаш. Низкий рост, уменьшающий момент инерции, также будет плюсом.
По таким критериям Трусова подходит для пятерных больше, чем Валиева, а Кондратюк – больше, чем Самарин. Но если Марк в своих квазипопытках склоняется к сальхову, то предсказать возможный пятерной Саши довольно трудно.
Сальхов маловероятен: статистика его исполнения худшая среди всех четверных Трусовой. Рафаэль Арутюнян верит в лутц и тулуп, но последний стал даваться Саше существенно хуже с середины прошлого сезона – видимо, дело в травмах. Если проводить аналогию с другими многооборотными прыжками, пятерной лутц был бы самым выгодным вариантом, но реально ли его в принципе исполнить?
Алексей Мишин считает, что существующие способы исполнения прыжков исключают появление пятого оборота: «Нужна другая техника. Нужна «революция», как в прыжке в высоту. Сначала была разножка, потом – фосбери-флоп. Нам нужен фосбери-флоп в фигурном катании».
55 лет назад фосбери-флоп действительно изменил прыжки в высоту: новый способ разгона изобрел американец, которому не давались обычные техники.
Но в фигурном катании кардинально перепридумать прыжок невозможно – он в любом случае должен относиться к одному из шести предусмотренных правилами типов.
Комментируя намерения Трусовой сделать пятерной, Алексей Ягудин саркастично заметил: «А нет случайно желания откататься чисто с четверными и тройным акселем хоть раз? А нет ли желания завоевать хотя бы один титул?»
Ягудин не впервые делает акцент на важности медалей, отрицая любые побочные цели: желание войти в историю, установить рекорд по баллам или справиться с личным вызовом. После Пекина он критиковал Ханю за попытку исполнить четверной аксель, стоившую ему медали: «Я тоже сейчас могу на шоу для истории в Екатеринбурге зайти на тройной сальхов. Тоже разобьюсь, но войду в историю, свою личную. Я не понял прикола».
Парадокс в том, что самые сложные элементы действительно не нужны для достижения результата – более того, вредны для этого. Даже идеальный пятерной будет обнулен – его просто невозможно корректно отразить в протоколе, поскольку для него не установили базовую стоимость.
Потенциальным исполнителям четверного акселя повезло чуть больше: ISU легализовал этот прыжок, внеся в систему. Но стоимость его вычислена нелогично: четверной аксель дороже тройного всего на 4,5 балла, хотя все остальные типы четверных стоят больше аналогичных тройных в 2 с лишним раза. Если бы к акселю применялся тот же принцип, квад приносил бы не 12,5, а минимум 16 баллов.
Возможно, это часть сознательной политики ISU, который видит зрелищность не в риске и борьбе на грани возможностей, а в чистоте прокатов и интерпретации программ. Подобные искусственные ограничения уже вводились: на сальто (и это вызвало протест у Сюрии Бонали), на рискованные высокие поддержки, на раскручивание партнера надо льдом с хватом за ногу. Невыгодная стоимость парных ультра-си, запрет четверных в женских коротких и ограничения на повторы квадов – тоже среди приемов, которыми ISU искусственно сдерживает прогресс.
Одна из причин, по которой чиновники избегают обсуждения пятерных прыжков – их потенциальная опасность для здоровья. Слишком высокая стоимость (например, равная баллам за два чистых квада) явно мотивирует спортсменов добавить один оборот, но сделает фигурное катание еще более травмоопасным видом – а ISU точно не заинтересовано в трагедиях в прямом эфире.
«С четверного вы приземляетесь с весом, в семь раз превышающим ваш собственный. Спортсмены рассказывают, что ощущения от падения с квадов похожи на то, будто кишечник оказывается где-то в горле», – рассказывал тренер Том Закрайчек. Рафаэль Арутюнян верит в новые ультра-си (например, прочит их Илье Малинину, которого консультирует по технике), но видит опасность в том, что любой недокрут может закончиться порванными связками.
Впрочем, даже если ISU присвоит пятерному прыжку солидную стоимость, это лишь косвенно скажется его на эффективности. Полезность ультра-си определяется тремя факторами: возможностью вставить его в обе программы (здесь, например, четверные у женщин проигрывают тройному акселю), стоимостью, а также стабильностью исполнения у конкретного спортсмена.
Вряд ли в ближайшие несколько лет (профессор биомеханики Дебора Кинг прогнозировала, что первая успешная попытка произойдет не раньше 2033 года) пятерной начнет получаться у какого-то спортсмена настолько удачно, что его можно будет вставлять в программы. По действующим правилам это просто невыгодно: падение отнимет половину базовой стоимости, а получить высокие надбавки за пятерной, скорее всего, будет невозможно – по крайней мере, если выставлять их по существующим критериям, а не из уважения к риску.
Возможно, изучение пятерных или четверного акселя стимулирует явное разделение программ на техническую и артистическую. Сейчас энергозатратным ультра-си нет места в прокате: вставлять в произвольную опасно (это заберет слишком много сил и развалит остальной набор), а в короткую нерационально: завал одного прыжкового элемента из трех чреват неотыгрываемым отставанием от лидеров.
Как ни странно, но изоляция России от мирового фигурного катания, если она затянется, теоретически тоже может ускорить первую попытку нового ультра-си.
В конце концов, рисковать путевкой на чемпионат мира или медалью Евро – совсем не то же самое, что золотом условного этапа Кубка в Сызрани. В этом случае соблазн войти в историю (пусть и полуофициально – ISU такую попытку не засчитает) может перевесить желание выиграть.