К чему нужно быть готовым?

В воскресенье в современном мире, который резко оторвался от нашего средневековья на световые годы, выходит сериал «Winning Time» («Время побеждать»), посвященный легендарной династии «Лейкерс» 80-х.

Как и «Последний танец», он состоит из десяти эпизодов, но, в отличие от «Последнего танца», не является документальным.

Эдриен Броуди сыграет главного тренера «Лейкерс» Пэта Райли.

Джон Си Райли – владельца клуба Джерри Басса.

Джейсон Кларк – генерального менеджера Джерри Уэста.

Слоган одного из трейлеров емко раскрывает краткое содержание: «Две вещи заставили меня уверовать в Бога – это секс и баскетбол».

«Лейкерс» 80-х – это именно бурлящий коктейль из двух ингредиентов.

Их владелец Джерри Басс не только позиционировал себя главным плейбоем Лос-Анджелеса. Он и команду представлял именно как воплощение секса: от оргазмического ран-н-гана до группы поддержки, которая первой в Америке обнажилась.

Его дочь Джинни Басс появлялась в журнале Playboy во всех подробностях.

Три главных особняка города – особняк Playboy, особняк Джерри Басса и особняк Мэджика Джонсона – придерживались примерно одинаковых правил поведения.

По таким же жила и легендарная арена «Форум».

«Форум» был страной фантазий, – вспоминала жена Мэджика Джонсона. – Все было напоказ – туда приходили бизнесмены с шалавами под руку. Идет мужчина в черном костюме и белой рубашке, а рядом с ним женщина в очень короткой юбке. Первый раз, когда я там побывала, то наблюдала, как девушка в оранжевом платье, очень узком, с огромным декольте, из которого вываливались сиськи, вышагивала по паркету. Мужчины тут же записывали номера телефонов и передавали ей, как будто были судьями на Олимпийских играх… Везде такое происходит: мужчины приходят после дел и выбирают себе женщину, но нигде это не выглядит столь открыто. На восточном побережье мужчины никогда не показываются на людях с вульгарно одетыми женщинами. Здесь же они хотят, чтобы их заметили».  

Эта эпоха ярчайшего баскетбола и «очень агрессивных женщин» (по описанию одного из игроков тех «Лейкерс») закончилась с того, чем открывается сериал – объявлением Мэджика Джонсона, что у него обнаружили ВИЧ.

Эта команда за 11 лет 9 раз выходила в финал и 5 раз становилась чемпионом.

Сам фильм основан на документальной книге Джеффа Перлмана «Шоутайм: Мэджик, Карим, Райли и «Лейкерс».

И вот 15 лучших историй из нее, которые подготовят вас к просмотру.

При строительстве «Форума» тогдашний владелец «Лейкерс» Джек Кент Кук настоял на наличии на территории арены места, где он смог бы принимать гостей и бизнес-партнеров. Так появился так называемый «Клуб Форум», который при Куке был весьма чопорным заведением с кухней, баром, рестораном и конференц-залом. Редким гостям клуба приходилось соблюдать определенный дресс-код и в расцвет эпохи диско слушать медленную музыку.

Когда Джерри Басс выкупил «Лейкерс», он увидел в «Клубе Форум» огромный потенциал. Человек, заменивший органную музыку на бравурный оркестр, одобривший идею «Lakers girls» и их откровенные наряды, забивший арену звездами шоу-бизнеса, захотел создать рай для сливок тогдашнего общества.

Усилиями Басса «Клуб Форум» превратился в то, что Джон Салли из «Пистонс» вскоре описал как «самое сексапильное место в лиге». За несколько часов до начала матча «Клуб» заполнялся самыми яркими представителями тогдашнего общества, заставляя обслуживающий персонал делать ставки на то, придут ли сегодня Джон Траволта, Джек Николсон или Чарли Шин; сам владелец заведения, окруженный парой-тройкой моделей «Playboy», наслаждался осознанием того, что все эти влиятельные люди находятся в его здании, дабы посмотреть на его команду. Однако то, что происходило в этом заведении до матча, не идет ни в какое сравнение с послематчевыми вечеринками.

Стоило игре завершиться, а обычным болельщикам направиться домой, как «Клуб Форум» взрывался палитрой цветов и неоновыми огнями.

«Мы бежали в раздевалку, второпях принимали душ и неслись в «Клуб». Нам, запасным, требовалось оказаться там до прихода Мэджика и Никсона, дабы нам досталась хоть одна женщина», – вспоминает Клэй Джонсон, запасной разыгрывающий «озерников».

«Я уверена, что команды из других городов наслаждались «Клубом» больше, чем даже наши парни. Для них это было своего рода бегством от реальности, отпуском подальше от Милуоки, Детройта и других не самых интересных мест. На их лицах было словно написано «Хорошо, вы надрали наши задницы, теперь покажите, где вход в «Клуб Форум», – усмехается Линда Рамбис.

«Многие игроки просто не могли дождаться окончания матча, дабы пройти наверх в «Клуб». И разве можно их винить в этом?» – Уэс Мэттьюс, который в конце 1980-х присоединился к «Лейкерс» в качестве запасного разыгрывающего.

«Если вы не могли зацепить девчонку в «Клубе Форум», вы не могли зацепить ее нигде», – заявляет Джинни Басс.

Самое гламурное место Лос-Анджелеса было забито самыми красивыми женщинами штата. Специально нанятые люди (среди них – даже голливудский актер Мигель Нуньес) выискивали привлекательных женщин на трибунах «Форума» во время матчей и вручали им приглашение в «Клуб». Красавицы из «Lakers Girls» наряду с зарплатой, бесплатным питанием, шансом заработать немного славы также получали бесплатный доступ к «Клубу». Для женщин пропуск туда был пропуском на самый высший уровень.

«Невероятно красивые женщины повсюду. В обычных клубах парни добиваются девушек. В «Клубе Форум» все было наоборот», – вспоминал Майкл Купер.

27 мая 1979 года бизнесмен Джерри Басс выкупил у Джека Кента Кука «Лейкерс».

Sports Illustrated попытался описать эту сложную сделку простыми словами для своих читателей: «Басс и его партнеры заплатят 43,5 миллиона за «Форум» и ранчо Рэлжон неподалеку от Бэйкерсфилда. Басс выплатит 24 миллиона за команду НБА «Лейкерс» и команду НХЛ «Кингс», и будет единолично ими владеть. Он и его партнеры получат ипотеку на 10 миллионов на «Форум». Кук в обмен может выбрать между 37,5 миллионов наличными или 20 миллионами наличными плюс 37,5 миллионов в недвижимости из списка, составленного корпорацией «Mariani-Buss Associates», принадлежащей Бассу. Куку предоставили месяц на принятие решение, однако Басс уже выразил надежду на то, что Кук предпочтет обмен недвижимостью, который не облагается налогом, ибо оплата наличными обойдется Куку в 9 миллионов сборов со стороны государства».

Что, однако, не было упомянуто в статье, так это то, что Кук получил от Джерри Басса знаменитый небоскреб Chrysler Building – одну из достопримечательностей Нью-Йорка. Как отметил один из адвокатов, занимавшийся юридической стороной сделки, «было невероятно участвовать в делах, по ходу которых целые корпорации и здания обменивались словно фишки в казино».

По окончании всех переговоров Джинни, дочь Джерри Басса, заявила: «Было, конечно, классно, что папа стал владельцем «Лейкерс», но получить в свое распоряжении «Форум» в возрасте 18 лет? Узнав об этом, я воскликнула «Ты хочешь сказать, что когда Род Стюарт будет давать концерт в ЭлЭй, я смогу занять весь первый ряд для себя?».

Через пару часов после оформления сделки и рукопожатия с Куком, Джерри Басс купил бутылку «Джек Дэниэлс», вошел в отныне принадлежащий ему «Форум», включил прожектор в центре площадки, уселся на паркет и напился, крича: «Все это мое! Вашу мать, все это принадлежит мне!».

На следующий день после того, как офис НБА одобрил сделку, Джерри Басс отправился праздновать в однокомнатную квартирку на Доэни Стрит, где проживала его пассия Дэбби Зафрани, модель Playboy, которая была в два раза моложе своего любовника.

Линда, сестра Дэбби, вспоминает тот вечер: «Он пришел провести с нами время, как обычно. Он очень часто повторял нам, что обожает «Лейкерс» и когда-нибудь станет их владельцем. Мы с сестрой – простые люди из Чикаго, и воспринимали его слова как выходки эксцентричного богача. Однако в тот вечер он завалился к нам и воскликнул «Я купил «Лейкерс»! Нам нужно отпраздновать!». Мне понадобилось много времени, чтобы поверить ему».

На первой пресс-конференции в качестве главного тренера сияющий Джек Маккинни признался, что его баскетбольная философия относительно проста:

«Я бы хотел, чтобы мы бежали как можно больше, постоянно двигались. Мне бы хотелось, чтобы наша атака была подвижной, а не стояла и не смотрела на Карима, его нужно разгрузить».

Маккинни сразу же признали все игроки. Он не обращал внимания на тех, кто считал, что Джонсон лучше подходил для роли мощного форварда, а не разыгрывающего. Он постоянно беседовал со скоростным Хэйвудом, 30-летним форвардом, отличавшимся безграничным талантом и эмоциональной закрытостью. Он останавливал тренировки, чтобы отчитать Абдул-Джаббара. Маккинни был идеальным тренером для идеальной команды.

«Он создал «Шоутайм», – объясняет Норм Никсон. – Не стоит об этом забывать. Вы можете говорить обо мне, о Кариме, об Ирвине, о Пэте Райли. Но именно Джек Маккинни создал «Шоутайм».

…

Направляясь к теннисным кортам, Маккинни на велосипеде подъехал к перекрестку между Уитли Коллинз Драйв и Стоункрест Роуд. Он нажал на тормоз, чтобы остановиться перед небольшой горкой. Но по непонятной причине механизм заклинило, колеса оказались заблокированными, а велосипед резко остановился – Маккинни перелетел через серебристый руль и упал головой на бетон. «Его тело проскользило по улице, словно камень по поверхности пруда», – написал потом Ричард О’Коннор из Sports Illuistrated.

Вот что рассказал полицейским единственный свидетель:

«Я остановился на красный свет. К перекрестку подъехал велосипедист. Насколько я помню, он не ехал быстро. Он вроде бы ехал со средней скоростью, а потом еще больше замедлился и посмотрел за угол. Он вроде бы начал тормозить, и тут что-то случилось… велосипед остался за ним, а он упал вперед и пролетел на животе 2-3 метра.

Маккинни был практически без сознания – он мог двигаться, но выглядел так, словно был в отключке. Он дышал громко, с хрипом, так, как когда люди храпят. Изо рта у него шла кровь.

В течение трех дней он был в коме, а затем еще три недели в полукоматозном состоянии… Пришел декабрь, врачи решили, что Маккинни может прийти на матч «Лейкерс» в качестве зрителя. Там его тепло встретил Басс, который спросил, как проходит его восстановление. Маккинни не ответил. Не потому, что был грубым – он просто его не узнал…

Когда команда назначила главным тренером Пола Уэстхэда, так получилось, что Маккинни сказать об этом забыли. Джон Маккинни, третий по старшинству сын Джека, поднял трубку и услышал Фрэнка Брэди из Philadelphia Inquirer.

«Ваш отец дома?»

«Нет, я могу ему что-то передать?»

«Скажите, что ему звонил Фрэнк Брэди, хотел узнать его реакцию на пресс-конференцию Джерри Басса».

«Какую еще пресс-конференцию?»

Джек и Клэр МакКинни возвращались из Портленда. Как обычно, они болтали, слушали радио, а потом решили остановиться в гостинице в Санта-Розе и провести там ночь. Джек позвонил домой, чтобы сказать об этом. Трубку взял Джон.

«Отец, ты слышал новости?»

«Какие новости?»

«Тебя уволили».

 «Я по-прежнему вспоминаю тот момент. Тогда я впервые понял, какими говнюками могут быть люди», – говорит еще один сын Джека Деннис.

И все же, хотя Маккинни узнал о тяжелой новости от собственного сына, Басс был справедлив в своей оценке. Изначально предполагалось, что Маккинни присоединиться к команде в середине марта. Но Басс понимал, что это невозможно.

«Мой отец – очень достойный человек, – говорила Джинни Басс. – Он хотел сделать все правильно, хотя это было невероятно сложно. Уверена, что он не видел другого пути».

«Тогда не мог этого признать, – говорит Маккинни, – но доктор Басс оказался прав. Я был не готов».

Спустя пару недель после того, как «Лейкерс» получили право выбирать первыми на драфте, 19-летний Ирвин Мэджик Джонсон прибыл в Лос-Анджелес. Будучи самым знаменитым на тот момент баскетболистом-студентом в стране, Джонсон пытался решить, стоит ли ему вернуться в Мичиган Стэйт на третий год обучения или же выставиться на драфт НБА. В Город Ангелов его пригласил Джек Кент Кук, на тот момент владелец «озерников». Сторонам предстояло решить, возможно ли сотрудничество. На встрече, проходившей в трофейной комнате «Форума», помимо Кука и Джонсона, присутствовали отец Мэджика, два его агента Джордж Эндрюс и Чарльз Такер, и Чик Херн.

Кук как человек из высшего общества и избалованный успехом, заказал для гостей рыбу-деликатес на ланч. Однако Ирвин, 19-летний парень из бедной семьи с десятью детьми, с отвращением уставился в тарелку.

«Парень, ты хоть знаешь, сколько стоит эта рыба?» – прорычал Кук.

«Мистер Кук, если вы не против, я бы предпочел гамбургер и картошку фри», – ответил Джонсон.

Рассерженный владелец «озерников» крикнул в сторону обслуживающего персонала:

«Кто-нибудь, принесите этому парню гамбургер! Вы слышали меня, обычный чертов гамбургер!»

И пока Мэджик наслаждался своим ланчем, Кук начал переговоры с вопроса о финансовой компенсации. Ирвин, зная, что лучший на тот момент игрок НБА Карим Абдул-Джаббар получал 650 тысяч в год, ответил:

«В идеале я бы хотел получать 600 тысяч. Плюс оплатите мне стипендию, дабы я закончил обучение в Мичиган Стэйт».

Кук усмехнулся и ответил:

«Давай-ка кое-что проясним. Я не собираюсь платить за твое образование. Я самостоятельно окончил колледж, и уж если я на это сподобился, то и ты сможешь. Мы предлагаем тебе 400 тысяч в год. Может, это не то, на что ты рассчитывал, но и это – довольно внушительная сумма. Напомню тебе, что «Лейкерс» выходили в плей-офф 17 раз за последние 19 лет. Я бы, конечно, хотел, чтобы ты играл за нас, но на тебе свет клином не сошелся.

«Ну что же, тогда я вернусь в Мичиган», – пожал плечами Мэджик.

Кука это просто поразило. Немного поразмыслив, он предложил команде Джонсона остаться в ЭлЭй на ночь и встретиться в «Форуме» следующим утром для продолжения переговоров.

На пути в отель вечером того дня Ирвин Джонсон-старший, который пахал на нескольких работах одновременно, дабы прокормить десять своих детей, попросил своего сына, который только что отказался есть дорогую рыбу и отверг щедрое предложение: «Сынок, я за всю жизнь не заработаю на фабрике столько, сколько он предлагает платить тебе в год. И ведь ты будешь заниматься тем, что любишь делать. Не будь жадным».

На следующий день стороны согласовали условия контракта. Зарплата в 500 тысяч сделала Мэджика самым высокооплачиваемым новичком в истории НБА на тот момент. Довольный Кук позволил новой звезде своей команды заказать ланч.

«Пицца! Давайте возьмем пиццу!» – восторженно воскликнул парень.

Спустя пару минут один из самых богатых бизнесменов США вонзил зубы в первый за многие-многие годы своей жизни кусок пиццы и произнес:

«Ну что ж, неплохо».

Одному из игроков не было никакого дела до феерии, которую устраивал Мэджик. Рон Бун, свингмен, проведший в лиге 11 лет и пытающийся попасть в команде, повидал и не такое и не намерен был терпеть подобные фокусы. Выбранный на драфте под 11-м номером Бун провел всю карьеру в тени мажоров и звезд.

«Бун был жесткий, умелый парень, – говорил Майкл Купер. – Он многое видел».

На одной из особенно жарких тренировок Бун намеренно ударил Джонсона локтем в затылок в борьбе за подбор. Джонсон посмотрел на него: «Ты просто знай, что ты за это ответишь».

«Двигай булками, новичок, – ответил Бун. – Ничего ты не сделаешь».

Джонсон повернулся и ударил Буна в шею. Тот упал на паркет.

«Я не потерплю такого дерьма», – закричал новичок.

МакКинни удалил обоих с тренировки.

Когда Джонсон шел в раздевалку, он обвел всех взглядом и сказал: «Возможно, я и новичок, но я никому из вас не позволю так себя вести». Бун больше ничего не сказал. Его судьба в клубе была предрешена.

«Рон набирал много очков за «Юту» в АБА и считал себя необыкновенным игроком. Мэджик просто посадил его на задницу. Он старался вести себя в рамках, просто показал, что не собирается терпеть», – вспоминает Купер».

«Все его ненавидели, потому что он был придурком, – говорил центровой «Наггетс» Дэнни Шэйс. – Его прощальный сезон следовал за прощанием с доктором Джеем. Когда Джулиус приехал в Денвер, он был просто невероятен: он говорил о том, как много этот город значил для АБА, как бы он хотел играть у нас. Когда приехал Карим, никто не хотел идти на церемонию. Ни один человек. В качестве подарка мы вручили ему путевку на горнолыжный курорт в Вэйл – и все надеялись, что он там сломает себе ногу.

Карим пробуждал все худшее в людях. Когда он написал книгу и приехал в Денвер рекламировать ее, ни один из журналистов не пришел к нему на встречу. «Да пошел ты. Ты все 15 лет нас игнорировал, а теперь хочешь нашей помощи?»

…

30 июня 1988-го «Лейкерс» прибыли в Белый дом для встречи с президентом Рональдом Рейганом. Во время экскурсии Адбул-Джаббар засыпал гида вопросами. В какой-то момент он обратил внимание на одну из картин.

«Извините».

«Да».

«Вы сказали, что эта картина была написана в 19-м веке?»

«Именно так».

«Вы уверены в этом?»

«Ох… да».

«Ну не знаю, – Джаббар указал на крошечную деталь, своеобразный вид кавычек. – Ведь вот эти штуки были придуманы лишь в 1908-м».

Все игроки засмеялись.

«Вернемся к этому позже, – сказал экскурсовод. – Давайте продолжим».

Абдул-Джаббар завершил знакомство с Белым домом тем, что пожал руку Рейгану и сказал ему, очень сурово, что совершенно не согласен с его принципами и политикой. Президент улыбнулся, но, конечно, был очень рад прощанию с семифутовым либералом.

…

«Абдул-Джаббар в течение долгих лет вел войну с Ричем Левином, журналистом Herald Examiner, когда-то выступавшим за UCLA.

В 1978-м Левин написал статью, в которой упрекал центрового за то, что тот участвовал в благотворительности так, как будто получал 5 тысяч долларов в месяц.

«Я с тобой больше не разговариваю», – ответил Джаббар – и держал слово. Когда Левин входил в лифт, он из него выходил. Если тот оказывался где-то поблизости от его шкафчика в раздевалке, то Джаббар замолкал и ждал, пока тот отойдет.

«Не думаю, что Карим плохой человек, – говорит Левин. – Он тяжелый человек и довольно мрачный. Все хвалили его за высокий интеллект, но вот насчет этого я не уверен…»

…

«29 сентября 1984 года Адбул-Джаббар ехал на своем черном «Мерседесе» по Мидуэйл-Авеню и тут столкнулся с велосипедистом. Тот перелетел через капот и ушиб бедро.

«Великан вылез из машины – он был недоволен, – вспоминал Энди Мейслер, 32-летний газетчик. – Я повернулся и говорю: «Слушайте, я виноват, я заплачу, никаких проблем».

Мейслер в итоге передумал. Так что Абдул-Джаббар обратился в суд и в итоге выиграл 571 доллар и 67 центов.

Но общее мнение было таково: что это за миллионер, который судится с нищим велосипедистом?

…

Карим ненавидел давать автографы.

«К нему мог подойти маленький мальчик и услышать: «Пошел в жопу», – говорит Линда Рамбис. – Но в остальном он был невероятным профессионалом».

«Как-то мы были с Солт-Лейк-Сити, – вспоминает Джош Роузенфельд. – Мы шли на арену, и тут остановилась машина, оттуда выпрыгнул человек – он бросил в машине жену и ребенка. Подбежал к нам: «Карим, это лучший день в моей жизни! Мою жену только что выписали из роддома, я везу их домой, и вот я встретил своего любимого игрока. Ты не подпишешь мне автограф для моего сына?»

Карим прошел мимо него. Просто прошел, сделав вид, что не заметил его. А мужик повернулся и кричит ему: «Эй, Карим, да пошел ты, козел ты, понял!»

Карим улыбнулся и сказал: «Я рад, что не дал автограф именно этому господину».

…

Чисто теоретически Абдул-Джаббар мог быть очень милым.

Именно он научил пользоваться палочками незадрафтованного новичка Ирва Киффина в ресторане Бенихана.

Именно он отправил сыну Рона Буна пару гогглз с автографом на день рождения.

В начале 80-х резервисты «Лейкерс» Майк Макги ростом 195 сантиметров и весом 86 килограммов и Лэрри Спригс ростом 201 сантиметр и весом 105 килограммов приехали на тренировку в одинаковых футболках. Абдул-Джаббар пробрался к ним в ящики и, пока никто не видел, поменял футболки местами.

«Я зашел после игры, а Кэп там надрывается от смеха, – вспоминал Сприггс. – Думаю: «Что случилось с парнем?» И вот я начал натягивать футболку, а она была почти новая, и не мог понять, почему же она мне мала. А на Гитере его майка висела мешком. Джаббар хохотал на всю раздевалку – так, словно это было самое смешное событие в его жизни».

В другой раз Майкл Купер поспорил с Джонсоном, что сможет пробраться в раздевалку и выхватить спортивный раздел Los Angeles Times из рук Джаббара. У него все получилось – только центровой пообещал отомстить. Через пару недель, когда Купер заснул в самолете по пути из Детройта, Абдул-Джаббар подкрался к нему и положил немного Nair (средство для эпиляции) ему на голову. «Внезапно Куп просыпается и начинает орать от ожога, – говорит Гэри Витти. – Его голова дымится, и в волосах заметна дырочка размером с монету. А Карим сидел там же и гоготал: «Хе, хе, хе».

«Мозг Хэйвуда говорил «нет». Его сердце говорило «нет». Каждая часть его тела хотела, чтобы он ушел от этого… хоть куда-нибудь.

Вместо этого он продолжал употреблять крэк. К трем он еще не ложился. Его руки и ноги не слушались его. Он решил выпить пару стаканчиков, чтобы успокоиться. Немного поспал. Затем сел за руль. Хотя его тело было деревянным, ему удалось вести машину. Все получалось. Он мог контролировать ситуацию. Черт возьми, он мог это сделать.

Затем он остановился на красный и заснул.

Проснулся он от рева сигналящих машин и поехал дальше. Он вырубался еще дважды по дороге в зал. Затем решил, чтобы будет вести себя как обычно. Он поздоровался с партнерами, поставил машину и пошел в комнату, где Уэстхэд разбирал с командой видео. Хррр. Хэйвуд снова заснул. Потом команда отправилась на разминку.

«Мы лежали на спине, и холодный паркет казался периной, – вспоминал он. – Все скрылось в тумане. Я чувствовал, словно поднимаюсь под потолком, так, словно я уже умер. Я мог слышать пролетающие рядом самолеты, а потом все скрылось из вида».

Когда Хэйвуд пришел в себя, его отправили домой.

…

Хэйвуда отстранили до конца сезона. Потом ему заплатят лишь четверть денег: «Это больше, чем он заслужил», – добавит Абдул-Джаббар.

Хэйвуд погрузился в наркотический угар, состоящий из жалости к себе и пугающих замыслов. Лишь Джамал Уикс проведал его после. Все остальные стали его врагами.

«Я ехал из «Форума» и думал, что Пол Уэстхэд должен умереть», – объяснял Хэйвуд. Он позвонил приятелю Грегори из Детройта, и они составили план действий. Они решили сломать тормоза на машине Уэстхэуда, а когда тренер поедет по длинной извилистой дороге от своего дома в Пало-Верде, столкнуть его машину с обрыва.

«Парни собирались сделать это бесплатно. Просто ради дружбы и гордости за то, что могут помочь старому Спенсеру, – рассказал Хэйвуд.

Незадолго перед предполагаемым убийством он разговаривал по телефону с матерью, и она почувствовала что-то зловещее в его голосе.

«Ты замышляешь что-то недоброе, не так ли?»

Юнис Хэйвуд пообещала заявить на него в полицию, если что-то случится.

«Я сама тебя сдам. Я не собиралась растить такого идиота».

Покушение решено было отменить.

«Пока его одноклубники жили полной Жизнью, Курт Рамбис – новичок и уличный оборванец – жил, кхм, жизнью. Или, если быть точным, когда он освобождался после работы в «Форуме» (сидел на скамейке и мечтал об игровых минутах в мусорное время), Рамбис уезжал не на «Мерседесе» или «Бентли», не на «BMW» или «Ягуаре». Черт, да даже не на «Опеле» 65-го года выпуска.

«У Курта не было машины – я его везде возил, – говорит его друг Рич Браун. – Он мне звонил, когда его нужно было подвезти. Иногда я давал ему свою машину. Не часто, но иногда. А спал он на матраце – на полу моей гостиной».

Это не шутка, весь 1982-й Рамбис провел в доме Брауна на Хантингтон Бич, на стареньком матраце. Это было странно, что признает и он сам, но не так странно, как он сам.

Продравшись и выцарапав место в ростере «Лейкерс», Рамбис сразу же зарекомендовал себя в качестве одной из самых эксцентричных личностей НБА. «Курт Рамбис для мира странностей – то же самое, что Мэджик Джонсон для мира баскетбола», – объяснял Майкл Купер.

Это опять же не попытка кого-то обидеть. Просто факт. Рамбис отказывался переехать из дома Браунов, потому что пол гостиной его вполне устраивал. И кому нужна кровать?

У Рамбиса был один костюм (говнистого цвета, который он надевал еще на школьный выпускной) и две рубашки (так как рубашки выглядят уродливо, и их дико неприятно носить). «У него не было бы ни одной рубашки, – говорит Браун, – вот только мама Бекки купила Курту и его брату Рэнди одинаковые голубые рубашки. Рэнди она не подошла, так что у Курта оказались две».

Когда игроки уезжали из Форума после матчей, они уносили с собой и сумки с вещами – обычно легкие, с парой носков, майкой, шортами.

«Но не Курт, – вспоминает Браун, – О, нет».

Баул Рамбиса весил килограммов 15-20: он засовывал в него все, что оставалось в командной кладовке. Банки с содовой. Бутылки с пивом. Куски мыла. Ватные палочки. Шнурки. Записи Hall & Oates…

«Курт был до безумия странен – просто сумасшедший, – говорит Фрэнк Бриковски. – Сколько стоит упаковка содовой? Два пятьдесят. Он мне показывал кладовку у себя в доме, доверху набитую содовой, которую он привез с арены. Черт, да он вряд ли даже пил ее».

Согласно информации Стингера из Orange County Register, Никсону «принадлежала величайшая серия в истории спорта – на протяжении двух лет на каждом выезде у него всегда была женщина».

«Я знал Норма, – говорит Стрингер. – Мы были близки. Как-то мы приехали в Ричфилд, штат Огайо. Это полнейшая дыра, но нам пришлось там остановиться за день до матча. И вот мы сидим в гостинице – идти некуда, напротив продуктовый магазин и метель. Где-то три градуса ниже нуля. Мы одни в гостинице. Никого нет. Мы играем в пинг-понг, и я говорю: «Слушай, Норм, кажется, твоя серия сейчас закончится». Он такой: «Посмотрим». В 9 часов к гостинице подъезжает «Ягуар», откуда выходит женщина в длинной шубе. Он подходит к нам. И Норм говорит ей: «Иди наверх. Я играю в пинг-понг. Поднимусь через 20 минут». Невероятно, просто невероятно».

Но не так уж и удивительно.

«По правде говоря, конфликт между Ирвином и Нормом простирался за пределы баскетбольной площадке, – говорит Купер, который близко дружил с обоими разыгрывающими. – То же самое присутствовало и на вечеринках. Они трахали одних и тех же девиц. И это была проблема. Доктор Басс дружил с Хью Хефнером, так что эта дверь всегда была открыта для Мэджика. А Норм до той поры был известен как главный холостяк Лос-Анджелеса. В общем, все это было странно.

«Лейкерс» были его командой до того, как появился Мэджик, но он ничего не выигрывал. Так что они конфликтовали из-за баскетбола, из-за девчонок. Они не ругались из-за этого, но я слышал, как они говорили друг другу: «Слушай, держись-ка подальше от Пегги», и все в таком духе. Они были друзьями, хорошими друзьями. Но затем борьба на площадке и борьба за женщин взяли верх. Мы называли себя «тремя мушкетерами», так как все делали вместе – а потом я начал чувствовать себя так, словно разрываюсь между двумя возлюбленными».

…

«Это было просто безумием, – вспоминает Рон Картер, защитник, который позже работал помощником Басса. – Это была команда плейбоев, а Мэджик был самым главным. Не просто в команде – такого я вообще никогда не видел. Он занимался любовью с двумя-тремя женщинами одновременно. Как-то я его спросил: «Когда, черт возьми, ты спишь? Ты спишь вообще?» Мы приезжали в гостиницу, а там уже были две-три женщины, поджидавшие именно его. Он трахался с ними, затем выставлял их за дверь. Позже на тренировку приходили еще две-три девицы. Он трахался с ними. Затем после игры подходили еще несколько. Ирвин не пил, не курил, не употреблял наркотики. Его слабостью были женщины.

«Я ходил на тусовки с Мэджиком, и вокруг него всегда было по 30-40 девчонок, – говорит Ландсбергер. – Этому невозможно противостоять – идешь в клуб, а там на тебе виснут десятки женщин. Что ты будешь делать? Скажешь «нет?»

…

«Особняк Джонсона ни в чем не уступал особняку Джерри Басса. Хотя Мэджик и не собирал такого количества вечеринок, его тусовки сложно было сравнить с чем-то еще. Не было ничего более притягательного, чем получить приглашение туда. Доступ всегда был открыт для игроков «Лейкерс» и соперников, но женщины должны были отвечать целому ряду критериев. Во-первых, они обязаны быть шикарными. Во-вторых, они должны быть откровенно одеты. В-третьих, они готовы были делать… разные вещи.

Джонсон видел себя не просто хозяином, а распорядителем.

«Вы бы хотели, чтобы рай хоть немного напоминал вечеринку в особняке Джонсона, – говорил Фрэнк Бриковски. – Там собирались самые красивые девушки Лос-Анджелеса. Самые красивые. К полночи ты должен был заняться с кем-нибудь любовью или выметаться вон. Так что, если ты был парнем, то ты вставал поближе к самой невероятной красавице. Мэджик расхаживал вокруг, проверял, как идет веселье, и говорил, чтобы люди не теряли времени зря. Все, что было нужно, оказаться рядом с девчонкой. Парни начинали кричать: «Мэджик, Мэджик, она скучает!» Он тут же подбегал, и все начиналось. Знаменитости обладают головокружительным воздействием в Лос-Анджелесе. Девушки слетаются к ним как моль на пламя. Это печально. Но, когда ты молод, слава притягивает».

Сексуальные победы не проистекали из одного факта, что вы играли за «Лейкерс». Но Джонсон был не просто одним из самых желанных холостяков Лос-Анджелеса, он был самым желанным холостяком Калифорнии.

Как-то он написал о своих встречах: «Некоторые были секретаршами. Некоторые – адвокатами. Там были актрисы и модели. А также учителя, редакторы, бухгалтеры или бизнес-леди. Были и просто искательницы приключений, но не так много. Большинство из этих женщин окончили университеты и имели работу. Некоторые из них не скрывали того, чем занимались, другие предпочитали держать это в секрете. Кто-то хвастался тем, с какими еще игроками они переспали. Для других это было частью их второй, таинственной жизни.

Большинству из них было в районе 25 лет. Тут и там можно было встретиться и с подростками, но, если ты был достаточно умен, то держался от них подальше. Эти девочки были слишком молоды – не в юридическом смысле, а в эмоциональном».

У Норма Никсона, который помог «Лейкерс» завоевать чемпионство в 1980-м и 1982-м, была лишь одна проблема – его характер. Он завидовал Мэджику. Его не устраивала роль третьей скрипки. И его раздражал Джерри Уэст.

К слову, эти чувства были взаимными. Любивший «Лейкерс» больше жизни Уэст считал Никсона неподходящим для команды персонажем. Раздутое эго, склочность, упрямство, слава любителя вечеринок и ненасытных сексуальных утех, по мнению легенды «Лейкерс», оказывали плохое влияние на командную химию. Последней каплей стали слухи о том, что Никсон часто употребляет кокаин, они начали циркулировать по ходу сезона-1982/83.

Кокаин для НБА той эпохи был фактически тем, чем для нынешней лиги является напиток Gatorade. До Уэста доходили слухи, что и другие члены команды балуются белым порошком (что было правдой в отношении Майкла Купера и пары других не последних игроков). Как-никак лишь пару лет назад «Лейкерс» пришлось убрать из состава некогда звездного Спенсера Хэйвуда, ставшего зависимым от кокаина. Однако именно в случае с Никсоном точивший на него зуб Уэст решился действовать.

Будучи олицетворением прагматизма и паранойи, Джерри нанял частного детектива, который на протяжении всей второй половины сезона следовал за машиной Норма, следил за его домом и отправлял своему нанимателю ежедневный отчет о действиях атакующего защитника «Лейкерс». В начале весны один из соседских мальчишек подошел к Никсону и сказал:

«Эй, Норм, кажется, кого-то в нашем районе скоро ограбят».

« С чего это ты взял?» – удивился тот.

«В каждом из двух концов нашей улицы припарковано по одной машине, в которой сидят парни с биноклями. Они что-то высматривают в домах. Кого-то скоро ограбят».

Спустя пару дней, когда Норм приехал домой после матча, к нему из темноты подошел незнакомец.

«Эй, парень, мне нужно с тобой потолковать кое о чем».

«Что случилось?» – спросил Норм, которому в голову сразу пришли мысли об ограблении.

«Я слежу за тобой вот уже две недели, – ответил незнакомец, а затем в течение двадцати минут расписывал шокированному игроку каждое его движение за последние несколько дней. – Если не веришь мне, обрати внимание на одинаковые машины, припаркованные в каждом конце этой улицы. Это всего лишь моя работа, но ты мне нравишься, и я подумал, что мне стоит поставить тебя в курс дела. Прощай».

На следующее утро на пути в «Форум» Норм обратил внимание на черную машину, которая следовала за ним от самого дома. Ему больше не требовалось доказательств. Подъехав к арене, он первым дело направился в офис к Джерри Уэсту, где между ними произошла серьезная ссора. Узнав об этих событиях, остальные «озерники» были шокированы. Почти за каждым из них числились делишки, о которых они предпочли бы не распространятся, будь то употребление наркотиков или измены супруге.

Особенно обозлен был Рон Картер, запасной разыгрывающий «Лейкерс» и старый друг Никсона. «Я постоянно проводил время с Нормом и могу вас уверить – он не употреблял наркотики. Да, кокаин был повсюду – это же Лос-Анджелес 1980-х! Однако нельзя баловаться кокаином и играть на высшем уровне. Именно это погубило Хэйвуда. Норм научил меня, как справляться с подобными соблазнами. Мы как-то были в клубе с Филлис Хаймэн. Она достала пакетик с кокаином и стала употреблять при нас. Увидев это, Норм сразу же вытащил меня из комнаты и сказал «Рон, нельзя, чтобы нас заметили с людьми, любящему эту штуку».

Дни Норма Никсона в майке «Лейкерс» подходили к концу.

«Лос-Анджелес» одержал 11 побед в 13 первых матчах после ухода Пола Уэстхэда. Общественность и СМИ моментально провозгласили нового тренера команды Пэта Райли Спасителем, считая его настоящим гуру нападения, прекрасно подходящим для звездного состава «озерников».

Однако истинными заслугами Райли следует считать два простых, но мудрых решения.

Во-первых – отказ изобретать велосипед и попытка вернуться к лекалам Джека Маккинни, отбросив слишком мудреную систему своего предшественника.

Во-вторых – довериться гению и таланту Мэджика Джонсона. Он встретился с лидером команды через день после своего официального назначения и заявил, что «Лейкерс» вновь начнут бегать. Он сообщил Мэджику, что хочет вновь увидеть его интуицию и умение вести быстрый отрыв в действии, а также то, что Джонсону предстоит присоединиться к Кариму в качестве основной опции команды в нападении. Попросту говоря, Райли позволил «Шоутайму» позаботиться о самом себе.

По ходу первых месяцев на новом посту Райли отказывался откликаться на слово «главный тренер». Для него это были не просто слова или название должности – это была честь. Он искренне считал себя простым парнем, которому доверили помочь привести корабль к берегу. Однако ему было не занимать мудрости.

«Слишком много тренеров считают необходимостью задействовать свою собственную систему, независимо от того подходит ли она игрокам, имеющимся в его наличии. Однако Пэт был умен. Он понимал, что получил в наследии чемпионскую команду. Он понимал, что чемпионские команды сами способны позаботиться о себе – их не надо заставлять трудиться, их не надо просить относиться к матчам серьезно. Нужно лишь позволить им играть и вносить косметические изменения. Это отнюдь не так просто, как кажется», – считает Норм Никсон.

Однако не стоит думать, что Пэт Райли просто стоял в стороне, позволяя команде действовать так, как ей вздумается. В случае необходимости уроженец штата Нью-Йорк умел ударить кулаком по столу. 12 марта 1982 года «Лейкерс» проиграли аутсайдерам из «Буллс» со счетом 105:111. После матча Пэт зашел в раздевалку, запер дверь, взял в руки статистические выкладки матча, и обрушился на своих игроков.

«Я могу понять, как Реджи Теус забивает 13 очков. Артис Гилмор, безусловно, способен набрать 25 очков. Но какого хрена Ронни Лестер – Ронни долбанный Лестер – забивает семь бросков из двенадцати? Это вы называете игрой в защите, мать вашу?!».

На следующий день по ходу тренировки Пэт выстроил свою команду и в предельно откровенных выражениях пообщался с каждым из игроков.

«Это было подобно пришествию Христа. Он без утаек сказал каждому игроку что ему нравится, а что – нет. Он предельно ясно обозначил роль каждого парня в команде. Если у кого-то были сомнения в том, кто является главным в команде, или мысли о том, что Райли – всего лишь бывший комментатор и ассистент Пола Уэстхэда, то Пэт расставил все по местам», – вспоминал один из игроков того состава.

«Озерники» оценили откровенность и прямоту Райли. Отыграв три сезона на высшем студенческом уровне и девять лет в НБА, Пэт прекрасно понимал трудности, с которыми сталкиваются его парни. Он знал, каково это – играть третий матч за четыре дня, получать от прессы, промазать решающий штрафной, быть освистанным собственными болельщиками. И, несмотря на свою молодость, он обладал настоящей жизненной мудростью, прекрасно понимая сотни мелких моментов за пределами паркета, которые влияют на игру профессиональных атлетов. Он не стеснялся принять огонь критики на себя, заявляя журналистам, что «во всем всегда винят игроков, однако и я часто становлюсь причиной поражений».

После матча с «Бостоном» пресс-атташе «Лейкерс» Джош Роузенфельд привел Абдул-Джаббара на площадку из раздевалки. Пока они ждали, болельщики начали дразнить центрового криками «Лью! Лью». «Это всегда выводило его из себя, он просто ненавидел, когда его называли его прежним именем». Рамбис тут же дал Роузенфельду мокрое полотенце, и тот взял и бросил его в болельщиков. «Это просто эмоции. Я не целился в кого-то конкретного».

Когда Роузенфельд вернулся в раздевалку, то получил поздравления от Джонсона, Купера и Уорти.

«Отлично! – приветствовал его Купер. – Ты помог команде в плей-офф».

«Что я сделал?»

«Когда ты бросил полотенце, то угодил в лицо жене Роберта Пэриша. Эм Эл Карр был там, он в гневе. Отлично задумано, парень. Гениально».

«Селтикс» страшно разозлились. Как и Райли, который ненавидел, когда какая-либо движуха вне площадки влияла на его игровые планы.

Роузенфельд быстро написал письмо с извинениями и хотел отдать его центровому «Бостона». Но затем решил подойти к нему лично перед 3-м матчем.

«Роберт, у вас есть минута?»

Из-за того, что вокруг были камеры, они ушли в подтрибунное помещение и остались вдвоем.

«Послушайте, Роберт. Я написал вам это письмо. Я искренне хотел бы принести вам свои извинения. Я не знал, что это была ваша жена. И такой поступок вообще для меня совершенно нехарактерен».

Еще три-четыре минуты он что-то мямлил про то, как ужасно себя чувствовал, как хотел бы извиниться лично перед Нэнси, как это был худший момент его жизни. Его голос дрожал. Руки тряслись. Пэриш, который получил свое прозвище «Вождь» в честь молчаливого индейца из «Пролетая над гнездом кукушки», продолжал молчать.

«Вы злитесь на меня?»

Пэриш, который до этого не произнес ни слова, улыбнулся:

«Вовсе нет. Я уже лет десять просил эту сучку закрыть рот, а ты первый человек, кому это удалось сделать».

Они пожали друг другу руки».

«В середине третьей четверти Мэттьюза жестко встретил Ксавьер Макдэниэл. В следующем владении «Сиэтла» Мэттьюз отобрал мяч у Нэйта Макмиллана и попал ему в ногу. Когда он нырнул за уходящим мячом, то специально двинул Макдэниэлу в лицо ногой. Тот мгновенно завалил его и приставил свои мощные ручищи к его шее.

«Я сразу же решил, что не буду терпеть всякую ерунду от этого мозгляка», – объяснил Макдэниэл.

Купер разнял их, но все основное только начиналось. После матча Райли отдал должное характеру Мэттьюза. Его команда играла недостаточно жестко (и потерпела поражение), но миниатюрный защитник был достоин похвалы. После этого инцидента «Лейкерс» выдали рывок 22:4. Когда Райли спросили о потасовке, он коротко бросил: «Нужно было начать ее пораньше».

Когда журналисты после игры подошли к Мэттьюзу, то они, естественно, считали, что на этом все исчерпано. Мэттьюз был приятным болтливым парнем, которому нравилось подписывать автографы и разговаривать с юными болельщиками. У него была очаровательная улыбка, и в команде все его любили. Кто-то спросил его, по-прежнему ли он расстроен из-за столкновения:

«Мне нечего сказать…»

Ну, хорошо, тогда…

«Кроме того, что он ###### #######. И когда он приедет в ЭлЭй, я им займусь всерьез».

Ох, Уэс, этот парень на полфута выше тебя. И на 15 килограммов тяжелее.

«Его должны были удалить за то, что он схватил меня за шею. Я жду, не дождусь, когда у меня появится возможность выйти против него снова. Его лысая башка будет моей».

Комиссионер НБА Дэвид Стерн изучил записи и решил, что не стоит никого штрафовать. Он считал, что больше такого не повторится. Но не знал Уэса Мэттьюза.

Неделю спустя после того матча «Соникс» приехали в Нью-Йорк на матч с «Никс». Как потом признался Мэттьюз, два его друга специально прибыли в Гарден, чтобы «поболтать» с Макдэниэлом. Они встретились с ним в подтрибунных помещениях и сказали, что, если тот будет играть, то получит либо на самой арене, либо потом в гостинице.

«Они мне потом позвонили, – сказал Мэттьюз, – и уточнили: «Чувак, об Икс-мене можешь больше не волноваться».

«Что вы сделали?»

«Не волнуйся. Сегодня Икс вообще не будет играть».

Через несколько дней с Мэттьюзом связались из офиса НБА.

«Меня оштрафовали на 10 тысяч долларов за угрозу другому игроку. Я им сказал: «Вы о чем вообще? Я в Лос-Анджелесе. Никому не угрожаю». Но мне не поверили».

Что из этого правда? Сложно сказать. Макдэниэл никогда не вспоминал об этом происшествии. В том сезоне он пропустил всего четыре матча – одним из них была игра с «Никс».

«Мы куда-то летели во время тренировочного лагеря, – вспоминал центровой МакНамара. – Я дремал, и тут Билл Бертка как заорет: «Просыпайся! Просыпайся!» Я проснулся – чувствую запах сигарет. Это Владе дымил в туалете. Уголовное преступление. Все посмеялись».

«Как врач, я был шокирован тем, что он курил, – говорил Гэри Витти. – Я ему объяснил, насколько он глуп. Как-то раз нам пришел счет за курение в гостиничном номере. Я наорал на него: «Владе, 250 долларов за курение в номере!» Он мне ответил, что я сам во всем виноват.

«Это почему же я-то виноват?»

«Как почему?! Это же ты поселил меня в номере для некурящих».

«Знаете, когда я узнал о влиянии Мэджика и о том, что он гораздо важнее Карима? – рассказывал Фрэнк Бриковски. – У нас была тренировка перед предсезонным матчем с «Буллс». Пэт собрал всех и говорит: «Мы будем делать то и то и закончим через 2 часа 15 минут». А Мэджик такой: «Ок, через 1 и 15 минут, это хорошо». А Пэт: «Нет… нет… 2 часа и 15 минут. А Мэджик говорит: Да нет же, нет и нет, я думал, ты сказал, что из-за того, что мы провели два матча подряд и устали, то все завершится через 1 и 15 минут».

Следует 3-секундная пауза, и Пэт говорит: «Давайте-ка уточним еще раз – час и 15 минут». Мэджик улыбнулся: «Вот я так и думал, что ты это сказал».

…

Перед началом каждого сезона Райли требовал, чтобы каждый игрок участвовал в измерении процента жира и стрессовом обследовании – беге на дорожке с прикрепленными к телу электродами.

«В такие моменты вы чувствовали себя так, словно собирались умирать, – говорил один из игроков. – Ваши легкие были готовы взорваться, вы обливались потом. Райли хотел видеть, из чего вы сделаны».

Те «Лейкерс» всегда славились напряженными тренировками, но Райли вывел их на новый уровень.

«Я никогда не видел ничего подобного, – рассказывает Джефф Лэмп. – я учился в Луисвилле, где баскетбол – это все, где ты играешь с утра до ночи. Но «Лейкерс»… Пэт был таким требовательным. Либо ты должен делать все правильно, либо ты можешь этого вообще не делать. И этот высочайший уровень поддерживал Мэджик. Бег, упражнения – все, что ты делал, ты делал для того, чтобы побеждать. Я играл за резервистов на тренировках. В других местах это нормальное дело, когда вторая команда обыгрывает первую. В конце концов, мы все игроки НБА. Но с «Лейкерс» такого никогда не случалось. У команды был костяк, который просто отказывался проигрывать».

…

«В 89-м Райли появился на обложке январского GQ: сопроводительная статья говорила о многом. Если Райли не говорил, насколько он велик, то говорил, насколько он велик или при случае мог ввернуть пару слов о том, как он был велик. Он говорил, что почувствовал неуважение к себе во время переговоров о новом контракте и угрожал подать в отставку. Он говорил, что разочарован из-за того, что ни разу за эти семь лет его не выбрали тренером года. Как-то во время победной серии он пожаловался Гэри Витти, что ему дали мел, которым «трудно» писать (Витти переспросил: «Пэт, что за хрень ты несешь?»). Перед тренировочным сбором на Гавайях он потребовал, чтобы дужки были выкрашены в ярко оранжевый цвет, а болты на щитах заменены.

Раньше бы подобная заметка показалась Райли унизительной. Это был пример показательного нарциссизма от тренера, который всегда отстаивал ценности командного баскетбола. Если бы игрок позиционировал себя подобным образом, то он сам бы или посмеялся над ним, или применил к нему санкции (чаще всего, и то, и другое). Но Райли, как казалось игрокам, начинал верить, что именно он изобрел баскетбол.

«Ситуация становилась немного напряженной», – объяснял Купер.

…

«Лейкерс» праздновали восьмой выход в финал за 10 лет. Ожидалось, что легкая победа даст им возможность отдохнуть и насладиться моментом. На Востоке «Пистонс» и «Селтикс» растянули серию на 6 матчей и дали «Лейкерс» 9 дней на подготовку.

Райли не собирался отдыхать. В конце концов, у него было эго, теперь разросшееся до размеров штата, в котором он работал.

«Наши игроки пожалеют, что эта серия не вышла более длинной. Для них это будет очень тяжелая неделя».

31 мая 1989 года «Лейкерс» приехали в Санта-Барбару и провели следующие три дня в зале Уэстмоунт Колледжк (в самых глубинах баскетбольного ада).

…

Усталые, хотя и подготовленные, «Лейкерс» отправились из Санта-Барбары в Детройт и провели закрытую тренировку в Оберн-Хиллс. Обычно команды используют ее как возможность освоиться на арене, привыкнуть, расслабиться. Но Райли не хотел слышать ничего подобного. Как и раньше, он требовал, чтобы игроки выкладывались на сто процентов. Никаких поблажек – пока не будет третьего титула. Именно поэтому команда начала отрабатывать упражнение с борьбой за отскок.

«Я понимаю, что Пэт задавал тон тренировкам, – рассказывал Витти. – Но даже теоретически, если ты не знаешь, как бороться за подбор и у тебя нет психологической готовности к такой борьбе, то за один день до финальной серии, ты все это не разовьешь. Так что команда делает это упражнение, которое теперь уж точно не кажется гениальным…

И БАЦ!

Байрон Скотт валится на пол и рвет подколенное сухожилие. Витти потребовалось полминуты, чтобы понять, что он пропустит, как минимум, два матча. «Это было ужасно. Для команды, для Байрона».

…

Постепенно сложилось так, что каждое утро после поражений работники клуба приходили на работу и видели там Райли. Небритого, изможденного, совсем не похожего на того денди, которого видели в дни матчей. Он требовал от них миллиона самых разных вещей. Менял все планы в последний момент и терял терпение, если они не могли ничего поделать. Абдул-Джаббар, который ненавидел Райли так сильно, что они практически не общались, дал ему прозвище Норман Бэйтс – в честь героя «Психо».

…

11 июня 1990 посреди общего хаоса Пэт Райли был уволен. Не то чтобы уволен – как бы уволен, вроде как замещен, вроде как… ну, в общем, он уходил.

«Самый главный страх человека – это страх смерти, – говорил он на пресс-конференци. – Но гораздо больше он боится другого – собственной ничтожности. Нет ничего плохого в том, чтобы быть уникальными. «Лейкерс» были уникальными – по всем параметрам.

Давление в этой лиге и желание побеждать очень высоки. Мы знаем, на что идем, когда беремся за эту работу. Я не устал. Я не измотан тренерской работой. У меня столько же энергии, сколько только можно иметь в 45».

Странность этого момента сложно было описать.

Во-первых, все знали, что «Лейкерс» избавляются от Райли.

Во-вторых, все прибыли на пресс-конференцию с ощущением, что от него избавляются.

В-третьих, самый близкий человек Райли Мэджик Джонсон не пришел (Он опубликовал заявление, в котором говорилось: «Когда кто-нибудь будет вспоминать о «Шоутайм», у меня это всегда будет ассоциироваться с Пэтом Райли»).

В-четвертых, собравшиеся могли сделать вывод, что «Лейкерс» уже определились с человеком, который станет их будущим тренером. В конце концов, он сидел рядом с Райли».